[nortern]

Луна. Огромная и желтая. Яркая. Яркая настолько, что на улице светло, словно днем. Исходящий от идеального диска холодный свет выхватывает из темноты очертания деревьев, кустов, зубчики травяного покрова, оставленную садовую утварь. Выхватывает и серебрит, превращая во что-то мистическое. Не принадлежащее этому миру.
*тык*

- Красиво-то как, - восхищенно тянет Леон.
- Я ж вас зря не зову, - не отрывая взгляда от дочери ночи, усмехаюсь с ноткой самодовольства.
- Спасибо, - тихо отзывается Найт. Огромная волчья фигура со светящимися пустым мертвенным светом, как это бывает у животных, глазами при таком освещении выглядит довольно жутко. Точнее, выглядела бы жутко для кого-то другого, но не для меня. Для меня этот большой и лохматый серый зверь прекрасен всегда. Даже когда, скалясь и рыча, высказывает все, что думает обо мне. А сейчас, такой вот спокойный и расслабленный, поднявший умиротворенную (насколько это применимо к Найту) морду к небу и подавно. – Луна дарит покой душе каждого волка. Ее свет словно касается сердца, ласкает, успокаивает.
- С каких пор ты стал поэтом, волчара? – Леон, хихикнув, садится на землю и прислоняется плечом к теплому волчьему боку.
Найт не отвечает, лишь коротко рыкнув на мальчишку, толкает его носом в живот. Опять же несильно, потому что синеволосый полуэльф лишь смеется и обнимает друга за шею. Волк явно в хорошем расположении духа, иначе мелкий так просто бы не отделался. А обнимать себя лохматый и подавно не позволил бы.
Стоя на крыльце, смотрю на них и улыбаюсь. Вот уж поистине противоположности притягиваются.
На минуту воцаряется тишина. И именно в эту минуту как раз чувствую едва ощутимое присутствие. Поворачиваю голову и чуть улыбаюсь стоящему, прислонясь спиной к стене мужчине. Он улыбается в ответ, кивает чуть склонившему в приветствии голову Найту, усмехается демонстративно не замечающему его Леону и тоже устремляет взгляд на луну. Что ж, в кои-то веки все в сборе. Я, два отражения моей души и Идеал. Давно мы не собирались все вместе. Очень давно. Не знаю почему. Быть может, просто не было повода.
Полуэльф тихо ворчит себе под нос. Найт раздраженно дергает ухом, явно едва сдерживаясь от того, чтобы прижать мальчишку лапой к земле. Понимаю, подобное занудство синеволосого ему уже, поди, в горле.
- Ревнуешь, Леон? – насмешливо интересуюсь, не отрывая взгляда от луны.
- С чего бы? – тут же вскидывается мальчишка и тыкает пальцем в неподвижного мужчину. – Просто он у тебя странный.
- Каков Автор, таков и Идеал, - рычит Найт. – Успокойся, мелочь. Надоел!
Они привычно начинают взаимные выпады в адрес друг друга. Как обычно. Слон и Моська, черт возьми. Романтичный, насмешливый, добрый, мечтательный ребенок и серьезный, сильный, гордый, принципиальный в чем-то жесткий боец. Они не в состоянии ни жить мирно, ни разойтись врозь. Инь и Ян, вместе тошно, порознь скучно.
Идеал молчит. Он вообще не разговорчив без нужды. Мужчина знает, что Найту откровенно наплевать на него, а ворчание и нападки Леона он не воспринимает всерьез в принципе. Зачем? Солдат ребенка, как говорится, не обидит.
- Тебе лучше? – все-таки сегодня Идеал первым нарушает тишину.
Жму плечами и молча подношу ладонь к глазам. Все нормально, пальцы уже не дрожат, не то, что часа четыре назад.
- Да, - киваю, сжимая пальцы в кулак. Даже не спрашиваю, откуда он знает. Этим троим в любом случае известно обо мне все. – Я успокоился.
- Отпускайте всех идиотов и клоунов из своей жизни… - оставив Леона, изрек Найт.
- …Цирк должен гастролировать, - с легкой усмешкой закончил Идеал. Все-таки они во многом похожи. Впрочем, тогда бы он не был моим Идеалом.
- Забавно, - прикрыв глаза, прислоняюсь затылком к поддерживающей крышу столбушке.
- А еще твое коронное и любимое – забей.
- Да как вы можете?! – взвился Леон. – Это же тоже живой человек. Они дружат и это естественно, что Кира за нее переживает. Нельзя так, бесчувственные вы чурбаны! Кира, ну хоть ты им скажи! – синие глаза с надеждой устремляются на меня. Но я не оправдываю ожиданий светлой части моей души. Сегодня я согласен с волком.
- Оставь, Лео, - отрицательно качаю головой. – Если человек хочет жить – медицина бессильна. А если он идиот, то это надолго. Пусть делает, что хочет. Я все равно ничего не исправлю. Хотя бы потому что она слишком далеко. Да и вообще устал уже. Я пойду дальше. Если хочет, пусть догоняет. Я не против идти рядом. А нет… Что ж, на нет и гильотины нет. Каждый волен сам поганить свою жизнь по своему усмотрению. Да, я херовый друг и не отрицаю. Но у моего терпения есть предел. Устал я, ребята. Нельзя спасти того, кто не хочет быть спасенным.
- Но чего ж так долго за нее цепляешься? – скосив взгляд, интересуется волк, но я молчу. Сам не знаю. Уже не знаю.
- Первая любовь как-никак, - тихонько тянет Леон, думая, что его никто не услышит. Но его слышат. Найт презрительно фыркает – для него любовь, отношения и прочий бред всего лишь бесполезная трата сил, нервов и времени. Идеал задумчиво поправляет воротник рубашки и жмет плечами. Ему нечего сказать по этому поводу. Тогда его со мной просто не было, а судить о том, чего он не знает более или менее хорошо, мужчина не привык. Я скептически хмыкаю:
- Не знаю Лео. Это было давно, и я уже переболел этим. Что сейчас? Быть может, привычка. Все-таки хорошего было больше, чем дряни.
- Да как же?! – полуэльф отчаянно сжимает кулачки. – Ведь…
- Неприятно взрослеть, правда, Лео? – грустно улыбаюсь мальчишке.
- Друзья не поступаю так, - пихнув Леона носом в плечо, произносит Найт, но я так и не понимаю, о ком он говорит.
Вновь повисает молчание. Леон обиженно сопит. Найт доволен. Идеал задумчив. А мне просто на все плевать – луна красивая.
- Я пойду, ребят, - когда надоедает отмахиваться от комаров, говорю я и твердо встаю на ноги. – Спокойной ночи. Заглядывайте как-нибудь еще.
И ухожу в дом.
… Уже засыпая, чувствую как кто-то сел на край постели.
- Ты надолго ко мне?
- Не меньше, чем время, которое нужно тебе, чтоб заснуть.
Чуть улыбаюсь и закрываю глаза. Знакомые пальцы перебирают пряди непривычно коротких волос. И что-то подсказывает мне, что сегодня он не уйдет, как только я усну, а останется на всю ночь. Внезапно, конечно. Но надо ловить момент, поэтому хватаю мужчину за руку, тяну на себя. Нам обоим хватит места, а надоест – уйдет.
Он, не противясь, ложится рядом.
- Редкое великодушие с твоей стороны, - не могу удержаться от ехидницы.
- Решил не оставлять тебя сегодня на этих двух клоунов, - усмехается он и не без самодовольства добавляет: - А если буду приходить часто, перестану быть твоим Идеалом. Вся моя прелесть в том, что я недостижим.
- Нос не задирай, - шутливо пихаю его в бок. – И вообще, я бы сам справился. Не маленький.
– Угу, большой. Сказочник, - невозмутимо отзывается он и прижимает кончики пальцев к моим губам, предупреждая возмущение. – Спи. Я верю, что ты со всем справишься. Чтобы не произошло.
«Естественно, это ж ведь я!», - прежде чем закрыться, дерзко говорят мои глаза.
Пора спать.
А он снова молчит, вновь перебирая пряди моих волос. Он не осуждает ни моих недавних слов, ни моих чувств в адрес всего произошедшего сегодня. В отличие от тех оставшихся на улице чудиков, он не понимает меня гораздо реже.
А откуда-то с улицы доносится затянувшийся спор Найта и Леона. Один так и будет считать, что я поступил правильно, другой продолжит осуждать и капать мне на мозги. Но это будет потом. А утро вечера мудренее.